Ни о чём и в то же время о многом...

[Соловьев Юрий]

по ночам город будет тише   PONTIAC FIERBIRD   а  как  быстро ехал...

Вадик, а у тебя чудесный вид из окна. Вот только не понятно, ты радуешься этому событию или нет? Ведь ты "жестянщик" и такая картина обязана вызывать в тебе чувство радости. Как ни как, а- клиент. Пусть даже он и не приедет к тебе, но кто-то из нашей братии будет с работой в это тяжкое время сплошной бескормицы...

[Вадька69]

друг мой Юра  у меня очередь  (  из нормальных  машин )  это во первых  ...а во вторых подобные ( то что на фото    не  ШКОДА  Я  её за 2  дня сделаю  а тот ...... ) мне спать ночью не дают  и чем меньше будет  таких "гонщиков" тем крепче мой сон ....

[Соловьев Юрий]

друг мой Юра  у меня очередь...

Счастливчик...

[Мятноkрылый]

по ночам город будет тише   PONTIAC FIERBIRD   а  как  быстро ехал...

Не везучий у тебя перекресток для понтиаков.
Пару лет назад там красный файер разложили...

[Соловьев Юрий]

 В наше тяжкое время, когда мы, словно монахи схимники вынуждены сидеть по своим кельям и, уповая на Господа, не знать чем себя занять, мне вспомнилась моя тёща, царство ей небесное. Тёща у меня была женщиной прекрасной во всех отношениях, и я жил с ней душа в душу. Будучи по молодости врачом акушером, именно она приняла роды у моей мамы и отрезов пуповину, передала меня в руки моей будущей жены, то есть, Лене, со словами.
- Вот тебе муж…
Это, конечно же, шутка, но я, нет, нет, да и подкалываю супругу. А тёща действительно была врачом акушером. По молодости. Потом она была учителем начальной школы и выучила ни одно поколение советской детворы. Одним словом, женщиной она была во всех отношениях достойнейшей, вырастила двух детей, да и меня многому научила. Старость, к сожалению, не щадит никого. Не пощадила она и её, лишив под конец жизни разума. Ну, не совсем, чтобы вовсе, но…Но, во всём остальном, она осталась женщиной добрейшей и несмотря  на всё это,  нас прекрасно узнавала и в общении была вполне адекватна.  Правда, требовала  постоянного контроля и ухода. Уходя на работу, мы закрывали всё,  оставляя лишь туалет и одну комнату.
 
 А работать мы были  вынуждены. Лена, «от гудка, до гудка», я же, «как свободный художник», был волен выбирать, сколько времени отдавать трудовому процессу. Поэтому, имел возможность после обеда быть уже дома.
По природе своей, я – приколист. А  потому, позволял себе шкодничать в отношении тёщи, прекрасно зная, что она всё забудет через пять минут. И если Лена к её чудачествам относилась очень серьёзно, то я – с юмором, прекрасно осознавая, что всё это результат болезни. Так вот, как только ключ проворачивался в замочной скважине и я заходил в квартиру, то первое, что делал, так это окликал тёщу.
- Афанасьевна.
Тишина.
- Афанасьевна.
Вновь сотрясаю я тишину. И вновь тишина. Тогда…
- Афанасьевна, ты нужна мне, как женщина, - окончательно раздевшись, кричу я. И в ответ…
- Иду, иду, - тёща радостная появляется  в дверном проёме комнаты.
- Пошли картошку чистить, - слегка подталкивая в спину, увлекаю её на кухню.
- Что-о-о? Только картошку? - семенит она впереди меня.
- А ты о чём подумала? - хохочу я.

Дело в том, что я люблю готовить. Просто люблю. Это у меня с детства, когда,  ради похвалы мамы за приготовленный в её отсутствии борщ, был готов на всё. Повар из меня,  как с члена молоток, но этот факт меня особо не расстраивает. Лену на кухню я практически не пускаю и она, как видно в знак благодарности, хвалит мою стряпню.  Льстит, конечно же, но от моего борща я сам теряю сознание, не замечая, как за раз съедаю по две тарелки. Так вот, мы с тёщей на кухне, и я, как в детстве маму, хочу порадовать жену чем-то вкусненьким. Я готовлю, а тёща у меня в помощниках: ответственная за чистку картошки. К процессу она подходит скрупулёзно, стараясь не снять лишней кожуры. Между делом смотрит в окно. Вид с восьмого этажа замечательный. Пейзаж портит лишь нещадно дымящая труба  старого немецкого здания, выбрасывая в атмосферу клубы чёрного дыма.
- А что это там так дымит? – интересуется Афанасьевна.
- Где, - подыгрывая ей, я заглядываю в окно.
- А вон, - тёща указывает на дым из трубы.
- А-а-а, - тяну я, - так это крематорий. Там сегодня пенсионеров сжигают. Видно с кого-то галоши забыли снять, отсюда и такой чёрный дым.
- Как? – глаза тёщи расширяются от ужаса, - живьём?
- Конечно живьём, – не переставая резать лук, говорю я.
- А за что? - Глаза Афанасьевны наполняются слезами не то от запаха лука, не то от факта огненной кремации.
- Ну, как за что? Ты сама посуди, - включаю я свой механизм прикола, - кому вы старые  нужны? От вас одни убытки государству: лечи вас, пенсии плати. Живёте до ста лет и  никакая зараза вас не берёт. А вы, вдобавок ко всему, ещё и всем недовольны. Вот и решили, что вас легче сжечь. Пепел, опять же, можно продавать на удобрения. Вот только галоши бы снимали. Одним словом, от вас мёртвых  пользы больше.
Тёща роняет нож, с ужасом глядя на меня.
- А я всем довольна, - выдавливает она из себя.
- Да я знаю. Я им так и сказал.
- Кому?
- Ну, как кому? Этим, которые сжигают. Они за тобой, кстати, уже два раза приходили. Но я тебя им не дал. Сказал, что ты нам ещё  нужна и что вреда от тебя никакого.
- Ой, спасибо, - вытирая слёзы счастья, она пытается обнять меня.
- Да ладно, ладно, - я легонько хлопаю её по спине, -  Как же я без тебя обойдусь. Кто картошку чистить будет.
Тёща успокаивается, вновь принимаясь за процесс. Причём, за время приготовления обеда, вся эта сценка могла быть разыграна несколько раз. Лишь бы дым валил.

Одним словом, решать проблемы с занятостью, не потерявшей активности тёщи, приходилось постоянно. Одним из этих решений был янтарь. Дело в том, что камнем этим, в силу того, что жизнь наша протекала на море, я увлекался с раннего детства. Уже в  десятилетнем возрасте впервые извлёк слёзы морской принцессы со дна морского. Ныряя и орудуя сачком в морском прибое, я посвятил ему лучшие годы жизни. Со временем эта страсть утихла, но даже сейчас, гуляя вдоль уреза воды, я нагибаюсь, подбирая крошки этого, притягивающего к себе самоцвета. Ну, это сейчас, а тогда…Тогда собирать мелкую янтарную крошку в огромном количестве морского мусора, палки, ракушек и водорослей было нереально. А крошки этой было видимо-невидимо. Поэтому, я цеплял к джипу прицеп и, набрав мешков, мы отправлялись на брос. Лопатой насыпали мусор в мешки и грузили в прицеп. Набив, таким образом, полный прицеп и джип, везли домой. И так несколько дней, пока море выбрасывало на берег янтарные слёзы. Потом шёл процесс отделения «зёрен от плевел». Делать это можно было через соль, а можно было…

А можно было через привыкшие к работе, беспокойные руки нашей мамочки. Так вот, эта янтарная мелочь очень помогала нам в решении проблем занятости тёщи. Я привозил утром несколько рыбных ящиков мусора и давал задание на его переборку. Расставив тазы и усадив тёщу, я был уверен, что дома, на время нашего отсутствия, будет порядок. Будучи человеком, очень ответственным, Афанасьевна не сходила с места до нашего возвращения. И так, день за днём.
У меня до сих пор где-то лежат несколько не перебранных мешков.

Так вот, к чему я всё это поведал. Времена ныне нелёгкие. Вынужденная само…ну, не совсем чтобы само, но изоляция, вынуждает нас чем-то заниматься, сидя в четырёх стенах. Не у каждого, как некогда у меня, найдётся что перебирать. Но, в доме у каждого, благодаря заразе, есть запасы. Есть рис, есть гречка, соль и спички. А потому, есть чем себя занять. Смешав короткий и длинный рис, можно заняться его переборкой и сортировкой, почувствовав себя сказочной героиней западноевропейской сказки Шарля Перро, братьев Гримм и Джамбаттисты Базиле. В сказке у Золушки в конце этих «трудов» светил бал и выгодное замужество, у вас – возможность выжить в пандемию. Но, погружение будет полным. Гречка даёт возможность заняться математикой. Нет, не высшей. Лишь на уровне начальной школы, но навыки счёта можно подтянуть. Да и претензии к производителю можно предъявить: ну, вряд ли в пакетах везде одинаковое количество зёрен. Как, впрочем, и спичек. А уж, какие опыты можно делать с солью. Но, это уже химия…

[Мятноkрылый]

Сахар считать пробовали?
А Рафинад как?! - это высший пилотаж...

[Соловьев Юрий]

Сахар считать пробовали?
А Рафинад как?! - это высший пилотаж...

С сахаром беда: рассыпной слишком мелок и зрение его считать не позволяет, а рафинад... С рафинадом и того хуже: он неизбежно оказывается за щекой, прерывая столь важный процесс подсчёта.
 
Кстати, кто служил, тот вспомнит, какую ценность рафинад имел в армии и мерилом чего он являлся. А так же, как распределялся между сослуживцами во время обеда.

Сахар, кстати, всегда был мерилом. Этакая белоснежная и твёрдая валюта. Особенно в периоды войн и катаклизмов. Кусок сахара в солдатской торбе, перепачканный махоркой, мог пройти всю войну и вернуться домой. А питьё чая "вприглядку"?
Сахар, на ровне с табаком, - это святое.

Заметьте, потрошить сигареты и считать табак я не предлагаю...

[TON]

Сахар считать пробовали?
А Рафинад как?! - это высший пилотаж...

Письмо на Балабановскую спичечную фабрику:
"Я 11 лет считаю спички у вас в коробках — их то 59, то 60, а иногда и 58. Вы там сумасшедшие все что ли?

[Соловьев Юрий]

                                            

                                          Рассказ члена добровольной пожарной дружины.

                                                                                  /Тема, как всегда, пришедшая с соседней ветки./


Посёлок наш небольшой. Дворов с полсотни, не более. К тому же, разрезан каналом на две половины. Так некогда распорядилась природа, разделив нас на тех, кто жил на материке и на нас, живущих на полуострове. Материковые себя, естественно, именовали городом, ну а мы… Так вот, добраться до нас иначе, как вплавь или паромом – никак. Паром же, созданный ещё на заре перехода от паруса к пару, и использующий именно его в качестве тяги, ходит, как Бог на душу положит, то есть – никак. То на него дров не завезут, то сломаются два огромных приводных колеса, расположенные вдоль бортов, то прогорит котёл. А уж если, скажем, ветер или волна поднимется, так тут и вовсе пиши, пропало.  Народец же на нашем полуострове малосознательный.  Мало того, что гадят вокруг немерено, так ещё каждую весну норовят что-нибудь поджечь. А потом орут, возмущаются, мол, куда власть смотрит. Наш глава, то есть председатель нашего совета,  это дело терпел, терпел, да и собрал нас, наиболее сознательных. Собрал, значит, и говорит.
- Эти обалдуи нас когда-нибудь спалят. Пожарным до нас, сами знаете, не добраться. Надо что-то думать.

Ну, мы, естественно, загалдели, что да, как и что тут думать, надо свою пожарную бригаду снаряжать. Председатель за это дело сразу ухватился, словно быка за рога и поставил вопрос на голосование. Мы руки вверх метнули, секретарь протокол составил, а председатель пообещал в городе под это дело весь пожарный шмурдяк выбить. Стали записываться в команду, да за каждого голосовать, так как дело ответственное. Рядовой состав утвердили, а председатель и говорит.
- Теперь, надо бы выбрать брандмейстера.

Мы так со стульев и попадали. Слово уж больно мудрёное. Многие его даже записали. Председатель же, светлая голова, объяснил, что оно означает. Это ещё со времён царизма, оказывается. Так начальника дружины пожарной звали. Выбор пал на заскорузлого пьяницу - на  Михалыча. Ну, как пал. Он просто встал и предложил свою кандидатуру. Михалыч на посёлке личность ярчайшая. Он в прошлом - флотский «сундук», мичман, то есть. Силища в нём неимоверная. Ноги маленькие, да кривые, зато руки огромные, словно у гиббона. Он ими легко до земли доставал не сгибаясь. Его с флота именно за эти руки и попёрли. Он ими, по пьяной лавочке, кому-то из командиров и дал. Да так дал, что тот за борт ещё метров за десять улетел. Начальство, естественно, подвиг его оценило, дело замяли, но Михалыча с флота выпиз…Короче, он с тех пор по флоту очень горевал, естественно, пил и нигде не работал. А тут такое дело: да ещё в брандмейстеры. Мы, конечно же, проголосовали, о руках Михалыча помня. На том и порешили. Протокол подписали, председатель его в папку аккуратно положил, и дело закипело.

Ну, как закипело. Неделю целую он в город на лодке через канал плавал, да по кабинетам с нашей инициативой ходил. Там его от одного чиновника к другому отфутболивали, пока он на одного ушлого журналюгу не наскочил. Тот председателя выслушал и, почуяв своим носом сенсацию, собрав целый шалман себе подобных, вместе с кинокамерами на полуостров наш высадился. В то время аккурат и паром починили. Те, в свою очередь, всё отсняли, да на диктофоны записали. Особенно им понравился наш  новоиспечённый брандмейстер Михалыч, одевший по этому случаю свою морскую форму с многочисленными значками, которыми его награждали по мере службы. Форму эту он  надевал два раза в году. На День Победы, да на День военно-морского флота. Этот день у нас на посёлке особенно весело проходил, так как, чуть ли не все  купались в канале, под чутким приглядом пьяного мичмана. Короче, на следующий день нас показали по местному каналу телевидения: как мы тут от пожаров страдаем, и поддержки от чиновника не видим.

Ситуация резко поменялась и теперь в роли просителя уже был многочисленный чиновничий люд, председателя под локотки придерживающий. А ещё через день на деревянный пирс нашего посёлка с парома сгрузили что-то вроде телеги с пожарной помпой и многочисленным противопожарным шмурдяком. Восседал на всей этой куче счастливый председатель. Всё это богатство стащили в его собственный сарай, слегка подвинув корову и расчистив угол от навоза. На следующий день решено было устроить примерку и смотр.

Чиновник был бы не чиновник, если бы нам дали что-нибудь действительно стоящее. Создавалось впечатление, что вся эта амуниция была из того времени, когда и придумали слово брандмейстер, то есть со времён царизма. Брезентовые робы, в ожидании нас, так слежались, что было ощущение, что их специально склеили. Кое-как, разлепив непокорный брезент и развернув его, мы поняли, что надевать, эти «латы» придётся, лишь поставив их вертикально. Для этих целей мы соорудили козлы и опускали один другого в эти «скафандры» посредством верёвки и пары блоков, как тех космонавтов или рыцарей. С касками было ещё веселей, так как они были такого размера, что в них, словно в купели, можно было крестить детей. Кстати, наш представитель веры, увидев это отливающее медью чудо, очень просил подарить его приходу именно для крещения младенцев, по той простой причине, что его купель украли и сдали в пункт приёмки металла. Хотя, народ и говорил, что сделал это он сам, сильно мучаясь от похмелья. Но, народу разве можно верить. С тех пор обряд приходилось проводить в пластмассовом тазу, который, опять же, каждый должен был принести с собой, как когда-то ходили в баню. Каску ему не дали, так как они были ровно по числу членов нашей команды.

 Примерка этого противопожарного изделия вызвало особое веселье, так как, водрузив каску на голову, вокруг уже ничего не было видно. Пока мы с гоготом дубасили друг друга по головам, кто-то предложил просверлить в них отверстия, чтобы можно было смотреть через них, как некогда рыцари. Единственный, кому каска была мала, был Михалыч. Под каски решено было напихать газет и ветоши. Кожаные ремни от долгого лежания на складе то ли сопрели, то ли их мыши съели, оставив лишь бляхи, на которых мы, кстати, обнаружили герб страны, переставшей существовать ещё в прошлом веке. Робу пришлось подвязывать верёвками. От кирзовых сапог мы дружно отказались, так как такое изделие времён инквизиции, как «испанский сапожок», по сравнению с ними показался бы модельной обувью. Михалыч же, попытавшись рассоединить слипшиеся голенища, произнёс фразу времён его призыва на флот.
 - Лучше три года в ботинках, чем два года в сапогах.

Председатель попытался возражать и что ноги, мол, надо беречь, но, после безуспешной попытки хотя бы засунуть внутрь сапога руку, отказался от этой затеи. После облачения, наш брандмейстер провел смотр личного состава, делая уставные замечания не уставным языком,  страшно веселя поселковых баб и мальчишек, наблюдавших за всем происходящим с почтительного расстояния. Вторая половина дня ушла на то, чтобы снять всё  снаряжение и свалить его в угол сарая. Тут так же не обошлось без курьёза. Процедура одевания и раздевания имела диаметрально противоположный вид. Поговорка о том, что процесс сборки обратный процессу разборки, здесь не действовал. Вытягивать друг друга пришлось в положении лёжа, предварительно привязав штанины, а затем и рукава робы к  забору. Тянуть приходилось вдвоём, сначала за руки, а затем за ноги. Весь этот процесс особенно забавлял баб, так как всё исподние, при этом, оставалось внутри доспехов. На следующий день решено было изготовить противопожарный щит и проверить работоспособность помпы, которая лежала в телеге, накрытая брезентом…

 Букв-то, букв, вот навалял…Писать ли дальше?...
 

[Fonik]

Пиши, конечно пиши.  Сейчас самое время читать и писать.

[Соловьев Юрий]

Пиши, конечно пиши.   Сейчас самое время читать и писать.

                                           Заметьте, не я это предложил...

Начало следующего дня ознаменовалось весьма неприятным событием. Всё началось с того, что местные маргиналы прознали, что в сарае председателя сложен изрядный запас меди, словно в форт Ноксе золото. Учитывая сложившуюся ценовую политику  данного металла, суммы маячили заманчивые. А посему, явившись утром к сараю на построение, мы обнаружили свёрнутый замок и полное отсутствие касок.  Больше всего неистовствовал  Михалыч, так как, как видно, мысль о превращении этого противопожарного инвентаря в реальные деньги, а затем в реальную водку, не давала ему покоя всю ночь.
 
Сказать по правде, с медью на полуострове давно сложились непростые отношения. Этот метал, совершенно не имевший каких-либо магнитных свойств, неизменно притягивал к себе народ. Началось всё с того, что ушлые жители перерыли весь полуостров и вытащили из-под земли весь кабель, проложенный ещё прошлыми заботливыми хозяевами. Затем, явились какие-то мутные электрики, облачённые в фирменную робу с надписями на спинах, подкреплённые автокраном и грузовиком и раскурочили старые подстанции, вырвав оттуда трансформаторы и все медные шины. Оставшийся без света народ поднял вой, на что ребята, постигшие закон Ома, сообщили, что есть предписание и что им поставят новое оборудование. Больше ни тех, ни других никто не видел. Свет восстановили через два месяца. Всё это время народ сидел при свечах, у кого они были, остальные – при лучине. Новые подстанции грабили ещё два раза, по мере того, как цена на этот металл ползла вверх, приближаясь к цене золота.

 Дошло до того, что спёрли даже кабель, питавший воинскую часть, расположенную на полуострове. Приезжали какие-то чины в фуражках с тульями и кокардами, как у чёрных пиночетовских  полковников и с такими же звёздами, долго ходили по тем местам, где должен был лежать кабель, но так ничего и не поняли. Как его вытащили из-под земли, так и осталось загадкой. Но, то чего не поняли полковники, знал любой поселковый мальчуган. Вскоре, однако, вновь явились ребятишки в робах, лично знакомые с товарищем Омом, с общежитейскими законами и с огромными барабанами медного кабеля. Они быстро проложили кабель, умудрившись вырыть лишь две ямы: в начале и в конце предполагаемой траншеи.  После них вновь были полковники, которые вновь бродили вдоль загадочной трассы, пинали землю, разводили руками и ничего не понимали. Как оказалось из всей проложенной трассы были именно эти два куска кабеля в конце и в начале. Их, кстати, тоже спёрли, лишь комиссия расселась по машинам. Дальнейшие работы производили уже солдатики, в законах Ома ничего не петрившие, но постигшие, за время службы законы бытия, совмещавшие пространство и время.

Кстати, по точно такой же схеме в посёлок «провели» газ. С тех пор ни того говорливого и ушлого представителя газовой компании, ни своих денег, ни газа жители не видели, по-прежнему топя печки дровами. На память остался лишь кусок полипропиленовой газовой трубы, торчащий из земли. Народ, сколько не пытался, выдернуть её так и не смог. Эти, как видно, своё дело знали туго и её там конкретно замуровали. Но, я слегка отвлёкся от наших пожарных дел. Итак, наши каски стали следующей жертвой медной лихорадки, творящейся на полуострове. Их, как и кабель – спёрли…



Кстати, большое спасибо за "лайки" в виде "плюсиков" и "минусиков".  Не стесняемся, граждане, лепим...

[Джорджик]

А про бомбу?

[Соловьев Юрий]

А про бомбу?

                                                        Про бомбу? Ну, давайте про бомбу.

Земля нашего полуострова начинена железом времён войны, словно булка, начинённая изюмом. Смерть поджидает любого и каждого, ступившего на наши земли. Если бы всё это разом бахнуло, то от нас осталась бы лишь огромная воронка, водой заполненная. Власть ни тогда, ни сейчас этой проблемой себя особенно не утруждала. Когда-то всё это просто сваливалось в воронки и засыпалось песком. Но, природа брала своё, постепенно выдавливая опасные предметы на поверхность. Сколько любопытных пацанов положили свои жизни, положив очередную находку в костёр, и не счесть. А уж, сколько этого «добра» по сараям, подвалам, да под кроватями этих самых пацанов хранилось, вовсе неизвестно. С годами тенденция эта сошла на нет. То ли пацанов стало меньше, то ли…Скорее всего, что пацанов, так как снаряды и бомбы продолжали лезть из-под земли, словно черви после дождя.

Так вот. Начальство всем этим особо не заморачивалось, перепихивая эту проблему один другому, больше полагаясь, как видно, на вездесущих пацанов.  Военные так те вообще сделали вид, что не имеют к этому никакого отношения. Им и своего добра хватало, которое они, за неимением войны, просто рвали на полигонах, не имея возможности всё это добро кому-либо втюхать. Да и денег от утилизации родной «ржавой смерти» они не получали. Вот если бы всё это было где-то за пределами границ отечества, вот тут бы они просто подпрыгнули. А так…Проблема росла и ширилась и, наступило время, когда не решать её стало невозможно. Тогда и создали структуру, призванную со всей этой проблемой разобраться. Эти, быстро сообразив, что «дерьма» этого в земле родимой видимо, не видимо, согласились, но за дарма трудиться, а тем более рисковать жизнью так же не хотели. А потому, вырвав на это дело денег из бюджета, решили пощипать и граждан, о находках подобного рода заявивших. Тут же быстренько составили прайс-лист с указанием видов боеприпасов и цены за разминирование. Дело, казалось бы,  богоугодное, да цены, правда, оказались не божеские. Как видно, жизнь свою новоиспечённые «спасители» ценили дорого. К тому же, чтобы народ от всей этой «кухни» не охренел, информацию о платности услуг держали в тайне.

Так вот. Нашла, скажем, бабка в огороде гранату, до смерти перепугалась, и, давай звонить кому ни попадя, от помощи скорой до пожарных. Те ей телефончик организации  ушлой и выдавали. Ну, а те уж тут, как тут: с воем, с мигалками, в костюмах, на латы рыцарей средневековых чем-то похожие. Периметр лентами яркими оцепили, бабку и всех зевак за периметр матюгальником выгнали и вот несут на вытянутых руках гранату пресловутую до ящика с песком, с толщиной стенок, как у танка «Тигр» времён войны. И вот, с мигалками умчались, а бабке счет непомерный, от которого она жопой в грядку так и села. Народ фишку эту со временем просёк и, найдя что-либо на предмет взрывоопасный похожее, просто перебрасывал его в огород соседа. Так у нас и повелось: из огорода в огород, а то и просто на улицу.

И вот, когда лопата  со звоном ударилась о бок этого «поросёнка», мужики замерли в оцепенении. Опустившись на колени, они принялись руками разгр&@ать землю вокруг непонятного предмета. Предмет оказался авиабомбой времён войны, под сотню килограмм весом.
 - Хорошо, что ты ему лопатой по клюву не дал, - выдохнул один из них, тыча пальцем в угрожающе торчащий взрыватель, а то сейчас уже стояли бы возле ворот Рая.
- Ты ещё туда попади, - подхватил второй, присев возле бомбы на корточки.
- Так нам же обещано, - усмехнулся тот, намекая на знаменитую речь.
- Ты бы телек поменьше смотрел, - поддержал разговор третий.
- Что делать будем, мужики?
- Звонить надо.
- Куда?
- Ну, как куда? Этим, как их? Ну, те, что…
- Ты миллионер, что ли? Или забыл, сколько они Лукиничне за гранату выставили? А тут… – он слегка пнул  авиабомбу в бок.
- Ты потише, - вздрогнули остальные, отодвинувшись.
- А давайте Михалыча позовём. Он всё же хоть и в прошлом, но военный.

Михалыч явился быстро. Присев на край ямы , он ласково провёл своей огромной ручищей по крутому боку болванки.
- Вот она, родимая, - он радостно оглядел мужиков, - давненько я таких не встречал. Здесь одного толу килограмм сто будет.
- Ты чего радуешься? Ты скажи, что делать с ней?
- Здесь надо подумать, - напустив на лицо серьёзности, он обвёл взглядом присутствующих. У Михалыча эта фраза обычно означала лишь одно.
- Ну, беги, что делать-то? – мужики посмотрели на хозяина, на участке которого, собственно говоря, и разворачивались означенные события. Тот быстро сбегал в дом, вернувшись с запотевшей бутылкой самогона, разовыми стаканчиками и нехитрой закуской. Михалыч, словно на столе,  деловито разложил всё это на бомбе.
- Может отойдём, - трусливо предложил один из мужиков.
- Не боись, не тронет. Я таких… - он не закончил фразу, разлив содержимое бутылки, - садитесь, пригласил он остальных. Спустив ноги в яму, мужики расселись возле бомбы. Выпили. Михалыч вновь разлил содержимое бутылки. Напряжение постепенно спало. Первая бутылка звонко ударилась о бок, не принимавшей во всём этом участия, авиабомбы. Сбегали за второй. Языки развязались. Михалыч рассказал пару баек на тему флотского юмора, бомб, снарядов и прочего армейского шмурдяка.

Вспомнили и про сторожевой корабль «Неудержимый», на котором служил Михалыч и который, на День военно-морского флота, сходил в город на Неве, где и подорвался на собственной, якобы, учебной мине, которая из-за распиз…дяйства, присущего флоту, оказалась далеко не учебной и расколола сторожевик на две части, словно айсберг «Титаник», затопив в водах Невы. Чем необычайно порадовала гражданских. Михалыч по этому поводу необычайно горячился, пиная бомбу ногами.
- Так что с ней-то делать будем, - вспомнив про взрывоопасный предмет и, оглядев товарищей осоловелым взглядом, произнёс хозяин, - денег у меня на неё нет.
- С кем? – Михалыч не понял вопроса.
- Да не с кем, а с чем, - хозяин постучал по корпусу пришельца из прошлого. Все посмотрели на бомбу.
- Может рванём, - предложил один из собутыльников.
- Ты что, дурак? Тут весь наш посёлок в канал сдует.
- Нет, нет, нет, - Михалыч устремил палец вверх. Тут обмозговать надо.
- У меня больше нет, - хозяин развёл руки в стороны. Четыре бутылки, словно слепые кутята, прижались к тёплому боку бомбы.
- Ну, если нет, то давайте её перекинем к соседу. Пусть у него голова болит, – мудро рассудил Михалыч.
- Ну, Михалыч, ну, голова. Мы без тебя до этого не додумались бы.

 Уже в полной темноте, обвязав бомбу верёвкой, они выволокли её из ямы и, пыхтя и упираясь, постоянно ударяясь друг о друга, перетащили её на соседний участок. Затем, замаскировав следы содеянного, разбрелись по домам.

Его разбудил истошный крик соседа. Голова слегка трещала от выпитого вчера. Плохо соображая, он вышел во двор и подошёл к забору.
- Ты что орёшь с утра пораньше? – не здороваясь, обратился он к соседу.
- Вот, - тот ткнул пальцем в огромного рыжего «поросёнка», лежащего на дорожке, - откуда это здесь? Её вчера ещё не было!
- Так это бомба, - вспоминая перипетии вчерашнее, заключил тот.
- Бомба?!! – ещё громче заорал счастливый обладатель соседского подарка, - Как?!!...
- Может, с самолёта упала? – хитрюга прыснул в кулак.
- Что делать-то теперь? – сосед, аккуратно обошёл гостинец и  подошёл к забору.
- А ты к Михалычу сходи. Он человек военный, может, что и посоветует.

Авиабомба чуть ли не месяц кочевала по огородам, а Михалыча из объятий не выпускал Бахус. В конечном счёте, она вновь плюхнулась в родную яму, из которой когда-то была извлечена…

[Джорджик]

Здорово! Ходил от этой бомбы в мет

рах 30 когда тушил.

[Соловьев Юрий]

                                                Ну, читайте, раз уж я обещал.

Итак, 2004 год. Весна в том году наступила рано, буйно и столь же неожиданно, как случается диарея у плохого солдата перед атакой, когда поднявшийся из окопа командир крикнул: «За Родину…». Ещё весь февраль и первую неделю марта лежал снег, позволив, на традиционном выезде в честь наших женщин, порадовать их устроенным шоу в Поваровской речке. А  третьего апреля я уже напялил слежавшийся за зиму гидрокостюм и плюхнулся в ещё по-зимнему холодные воды Балтики. Но, как оказалось, несмотря на буйный приход весны, камбала на икромёт к берегу ещё не подошла. За несколько часов безуспешных ныряний, удалось добыть лишь одного представителя донных. Мы не вылезаем с побережья, собираясь большими компаниями, и даже мой день рождения отмечаем под ласковый шелест волн. Выездов так много, что гидрокостюм не успевает до конца высохнуть, но рыбы по-прежнему нет. Весь этот праздник души неожиданно прерывается, перерастая  в ещё более грандиозное событие.

 Клуб «Дикий Запад» ещё молод, мы все горим этим увлечением, не в силах надышаться нашим содружеством. Выезды сменяются посиделками в кафе «Вдали от жён», которые проходят каждый первый и третий четверг месяца. На одной из этих встреч, под звон пивных бокалов,  Вождь радует нас известием о предстоящих двухдневных соревнованиях, назначенных на середину апреля.

Дальнейшее повествование я поведу, лишь опираясь на собственную память, и на мои ощущения от гонки, так как не могу рассказать, как прошли трассу остальные участники, по причине того, что практически никого не видел. Итак, по порядку. Начну с того, что за день до гонки я посетил магазин для художников, где купил белые цинковые белила, малярную ленту и кисточки. Разметив бока джипа и вспомнив навыки письма кистью, вывел на них запавший мне в душу слогон, вычитанный когда-то из какого-то рассказа: «Преодолеют люди дикую силу леса».
- По-моему – здорово, - спросил я Лену, разглядывая плоды труда своего. Собрав и проверив машину, закрепил на багажнике две толстенные дубовые доски, доставшиеся мне с крыши немецкой кирхи, бывшего кинотеатра «Дома культуры железнодорожников». Кирха эта находилась напротив нашего дома, и всё моё детство прошло в её огромном зале под альковной крышей, в переживаниях по поводу Чингачгука и всей его краснокожей братии, в исполнении артиста Гойка Митича и киностудии восточной части Германии, то есть – ГДР. Кому помешала эта кирха и зачем её разрушили, лишив детвору родного кинотеатра, а людей старшего поколения танцевального зала, непонятно. Но, её разрушили, а мне достались практически вечные дубовые доски в качестве сан-траков. Итак, к гонке я был готов.

Местом сбора было назначено депо троллейбусного парка, где в одном из гаражей трудился наш друг Гинтарас, раньше всех в нашем регионе познавший премудрости лифтовки джипов, превращая вчерашних городских пижонов в брутальных мачо бездорожья. Именно туда ранним утром и стягивались участники. Ворота одного из боксов были затянуты огромным баннером, извещавшем прибывших, что спонсором соревнований является производитель пива «Дизель». Что, в общем-то, и перекликалось с целью мероприятия. Во всяком случае, что в баки джипов, что в животы джиперов, должна была попасть бурда с одинаковым названием и лишь с разным химическим составом. Понятное дело, что спонсор лишь потому выделил это несметное количество пенного напитка, что выбирать ему было особенно не из чего: или на помойку или через наши почки, но – туда же. Итак, собравшись и вдоволь  наобнимавшись, мы выслушали «пламенную» речь Вождя и получили спонсорские наклейки, которые разместили на бортах машин, а спонсорское «топливо» - на задних сидениях.. После чего, Вождь устроил нам маленькую выволочку, с целью узнать, чья машина имеет лучшую геометрическую проходимость. Мы, по очереди, стали заезжать на бетонный пандус, до тех пор, пока не вывешивалось заднее колесо. У меня, при этом, едва не выпала задняя пружина. Итак, вдоволь повеселившись, мы перекрыли одним джипом улицу, и колонна длинной змеёй потянулась в сторону старта…


Пойду, погуляю с собакой, а потом допишу. Она, кстати, сейчас единственный повод выйти из дома.

[Вадька69]

фига се ты собакой 6 той час гуляешь.....

[Соловьев Юрий]

фига се ты собакой 6 той час гуляешь.....

Да нет же, Вадик. С собакой я гуляю от силы десять, пятнадцать минут. Дело в том, что с тех пор, как её мамочка Ника "ушла от нас по радуге", её дочь Риза напрочь отказалась от длительных прогулок, "введя себя в самоизоляцию" с октября прошлого года. Так что, из всех жителей, мы самые дисциплинированные и не отходим от дома дальше, чем на пятьдесят метров. Да, сегодня я свой рассказ не допишу: надо было убраться в квартире. Пропылесосить, помыть полы, приготовить обед. Да к тому же, мы решили побаловать себя завтра шашлыком. И пусть этот шашлык будет, как и вся наша нынешняя жизнь - эрзац, приготовленный в духовке, мясо в нём настоящее. А потому, его надо было ещё замариновать. Так и пролетел ещё один день этого безумия.
 Да и пишется мне лучше всего по утрам. К тому же, в отличии от тебя, где каждая твоя фраза это сверкающий бриллиант, а краткость - сестра таланта, мне, для создания своей нудной писанины, требуется время. К тому же, я не знаю всей правды, как ты. Так что, завтра. Всё будет завтра...

[Соловьев Юрий]

В гонке я участвую не один. Со мной мой друг Дима. Мы идём двумя машинами, а в штурманах у нас любимые жёны и собаки. Дима готов серьёзнее меня: накануне он целый день варил трапы из уголка. Именно они и лежат у него на багажнике. Предстоящие гонки, это район Добринского канала. Там же, в одном из домов отдыха, прямо на берегу залива, будет наша база. И именно там мы должны будем закончить гонку, взяв последнюю точку. Тогда мы ещё не представляли себе, какую ловушку приготовил для нас Вождь.

Колонна джипов сползает с дороги и располагается на опушке леса. Именно отсюда нам и предстоит в очередной раз доказать, что мы сильнее той самой дикой силы леса. Лёгкий мандраж перед стартом держит всех в напряжении. Спокоен, пожалуй, лишь Олег «Борода». Он, как всегда, ест. А ему везде хорошо, где есть возможность поесть. Возможно, что он именно так заедает стресс. Наш неизменный технический комиссар Юрик «Сантехник» проводит осмотр машин и даёт добро на начало гонки. Сергей Дронь,  выпускающий, отсчитывающий секунды перед взмахом руки, стоит на створе импровизированных ворот, которыми служит прогал в лесной чаще. Старт. И первая машина, рыча мотором, исчезает в лесу. Через равные промежутки времени рука Сергея опускается вниз, запуская в чащу очередной джип. К линии старта подкатывает наш друг Вадик. Он за рулём своего «Джи-друга». Это – «Гелендваген», знаменитая немецкая марка, поклонником которой он является. В штурманах у него его сын и Саша «Кутюрье». Вадика, за глаза, все зовут «Вжик». Он, естественно, на это злится, но аббревиатура, накрепко прилипшая к нему, и роднящая его с одноимённым героем диснеевского мультфильма, как никогда точно отражает его характер. Он такой же шустрый, как ртуть и такой же непредсказуемый. Он мой друг, и я люблю его именно за эти черты характера, позволяя себе частенько над ним подтрунивать.

Вот и сейчас, когда я пишу эти строчки, от него пришло «СМС сообщение»: поздравление со  светлым праздником Пасхи. Спасибо, Вадик.

Любят его и в клубе. Не случайно, как только его машина становится в створ ворот,  толпа джиперов принимается раскачивать его «Джи-друга», изображая мощь мотора. Кто-то кричит ему.
- Вадик, газуй, газуй!
Вадик жмёт на педаль акселератора. Дают отмашку и нам. Мы уходим в таинственную чащу леса, с его непредсказуемостью, на поиск точек, хитро расставленных для нас Вождём. Сказать по правде, прохождение всей трассы не составило для нас большого труда. Дело в том, что Дима – заядлый охотник и эти места, его заветные охотничьи угодья, которые он знает, как свои пять пальцев. А если бы ещё не его горячность и безбашенность, то времени ушло бы ещё меньше. Я, по природе своей, человек осторожный, живущий по принципу -«умный в гору не пойдёт». Дима же, полная противоположность мне. Не случайно говорят, что противоположности притягиваются. И там, где я аккуратно объеду препятствие, либо вовсе туда не поеду, Дима врюхается по самые по не могу. И сколько бы я не кричал.
- Дима, стой, Дима, стой! Не копай, не копай!
Сие не возымеет никакого действия. Он, ревя мотором, выроет  колёсами такую колею, что сядет на брюхо. Либо, толком не узнав глубины ямы, заполненной водой, нырнёт в неё по самый капот. Зная это, я еду по трассе первым. Да и мощный и длинный буксир, заранее прикреплённый к проушине заднего бампера, обмотан вокруг запасного колеса. За всё время гонки, он, практически, ни разу меня не дёргал. Я же волок его половину трассы. Да вдобавок ко всему, уже на самом выходе из леса, несмотря на мои крики, он умудряется снести дерево и плотно засесть в придорожной канаве, едва не положив джип на бок. Да как же так? Ведь минуту назад я легко вышел из этой канавы на дорогу. А в результате: снесённое крыло, разбитый подфарник и оторванный расширитель. Радостный Дима кричит Ольге, чтобы она несла фотоаппарат. Я, в очередной раз, цепляю трос к бамперу его машины и, несмотря на то, что моя машина стоит на твёрдом покрытии дороги, я лишь с третьего рывка выволакиваю его «Тирану» на дорогу. И вот так – всегда. Куда бы мы совместно не ездили, на подводную охоту, на Дейму, на море, за грибами, на соревнования, просто на выезды, везде, Дима найдёт место, куда врюхает свою терпеливую «Тирану». Итак, лес позади. Осталось домчаться до лагеря, где нас ждёт последняя заветная точка…


Моя «кукла» вышла на исходную, устремив на меня свои прекрасные глазки.
- Гулять? - спрашиваю я. Она весело стучит хвостом. Значит – гулять. Ну, пойдём...

Нет, Вадик, нет, не на шесть часов. Хотя…

[Мятноkрылый]

Как шашлык в духовке?

[Соловьев Юрий]

Как шашлык в духовке?

Как говорится: "Какая жизнь, такие и песни". Во всяком случае, так готовить шашлык и так всречать светлый праздник Господин мне не приходилось. Но, как говорил Карлсон, тот что всю жизнь пробомжевал на крыше: "Поживёшь с вами..." А шашлык, кстати, очень даже не плохо получается.

[Соловьев Юрий]

Кафе "Вдали от жён". Каждый первый и третий четверг месяца оно в полном нашем распоряжении.


Настоящий джип без многочисленных наклеек, что новогодняя ёлка без украшений.



Лёньчик Болякин - старейший член клуба и весьма известный фото художник. Сегодня он с нами, а с ним его верная фотокамера. Витёк Моралин - главный человек посёлка Янтарный. И я - тот, кто выносит вам мозг своей писаниной.



Пиво "Дизель" - наш спонсор на этих соревнованиях. Тест на геометрическую проходимость.



Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались. Колонна джипов на подъезде к месту старта.



Лена - мой верный штурман и наша любимица Дженни. На заднем плане мой друг Дима и его "Тиранозавр". А позади нас наш друг Вадик со своей командой. В штурманах у него сынуля и Саша "Кутюрье".



Дима - наш "плуг" на этих соревнованиях. Если бы не его горячая кровь...




За качество снимков строго не судите, пришлось их переснять с бумажного носителя. Продолжение следует...

[Fonik]

...................
За качество снимков строго не судите...

             
 
   Качество  -  это не количество рябящих пикселей!  Уже не модно....

  А тут.... !!! 

   

[Соловьев Юрий]

Мой друг Вадик, хранивший самую главную тайну тех соревнований в себе шестнадцать лет, выплеснул её на нас, не в силах больше молчать. Да, да, да, Вадик абсолютно прав. Последний спецучасток находился возле базы. Вождь, по всему видно, не случайно сделал его здесь, заранее зная, чем всё это дело закончится. Что сейчас, что тогда, спроси его о сложности этого отрезка трассы, он бы сказал, что это лайт. Итак, колёса наших машин, свернув с дороги, уперлись в этот лайт, а вернее сказать…

Этот спецучасток представлял собой старую немецкую дорогу, поглощённую болотом. И где-то там, в конце её находилась заветная точка, установленная на ушедшем в трясину тракторе. Уже один этот факт говорил о многом. Дорога, заросшая мелким ивняком, на въезде была расчищена. Ну, как расчищена. Ивняк был срублен топором таким образом, что над поверхностью болотной жижи торчали острые обрубки. Вся поверхность того, что называется дорогой, ощетинилась этими обрубками, словно ёж колючками. Оставив своих девчонок в машинах, мы сходили на разведку. Где-то там, вдали, ревели моторы, и слышалась людская разноголосица. По всему видно, что те, кто первыми ушли со старта, первыми оказались и здесь.

- Погнали, - Дима, в крови которого бурлил адреналин, встал на подножку джипа.
- Ты, что, дурак? – остановил я его, - там гиблое место. Нам его не преодолеть. Ты посмотри на эти шипы. Тебе, что, резины не жалко?
Дело в том, что мы с ним, буквально накануне этих соревнований, купили себе по комплекту новой тридцать третьей резины, тем самым существенно увеличив проходимость наших машин.
- Ерунда, погнали, - всё ещё кипятился Дима, - иначе нас снимут с соревнований.
Видя нашу перепалку, Лена выскочила из машины и убежала в сторону лагеря. Вернувшись, радостно сообщила, что от участия нас не отстранят, а просто начислят штрафные очки за не взятие этого спецучастка. И вообще, мы, с хорошим отрывом, укладываемся в отведённое время. А прохождение всей трассы в отведённое время было главным условием. Так что, чем быстрее мы закроем гонку, тем больше у нас шансов.

- Ну, решай, - обратился я к Диме, - или туда, или – сюда. Я лично – сюда, - махнул я в сторону лагеря.
- Да это – трусость, - пытался убедить меня Дима.
- Отнюдь. Это – осторожность, - парировал я, - и разумное решение.
Дело в том, что в отличие от Димы, я человек совершенно не азартный. Этакая рыба хладнокровная. В венах моих течёт отнюдь не горячая кровь, а холодная жидкость с кусочками льда. Я об этом уже, кажется, писал. А потому, для меня не важен конечный результат, а, следовательно, возможность встать на пьедестал почёта. Для меня важнее участие. Дима же, мой антипод. Ещё немного побубнив, он пошёл у меня на поводу. Дело в том, что во всех соревнованиях, где мы принимали участие, как только я сходил с трассы в результате поломки, так бросал гонку и Дима.

 Мы устремились в лагерь. Присоединился к нам и Вадик, так же рассудив, что бросаться в эту безнадёгу не стоит. И вот, как оказалось через шестнадцать лет, он казнил себя все эти годы, страдая от того, что тогда спраздновал труса и не устремился в жадное горло болота. И вот только сейчас облегчил душу, сняв с неё тяжесть этой «правды».
Нас ждал отдых. Нас ждало пиво «Дизель», которому мы и отдали должное, поглощая его не хуже моторов наших джипов. Делились мы им и с достопримечательностью этого дома отдыха – медведем, несмотря на предупреждающую надпись на клетке, где содержался хозяин лесов: «Медведя пивом не поить». Но, царя лесов наших, всё равно поили. Я уже точно не помню, как он оказался в этой клетке на потеху отдыхающим. Кажется, отжив свой век, потешая публику, то ли в цирке, то ли в зоопарке, он был поставлен перед выбором: или быстрая смерть от эвтаназии или остаток жизни в этой клетке. Медведь выбрал бы первое. Люди распорядились иначе. У меня сердце разрывается от боли, когда я вижу могучих животных, заключённых в клетку и вынужденных унижаться за кусок хлеба.

Дима, к адреналину в крови которого, добавилось просроченное пиво, до конца не выпустив пар, искал возможность хоть как-то загасить этот пожар неудовлетворённости. И вскоре нашёл его в лице отдыхавших тут же байкеров. Выбор пал на их Вождя, заросшего и бородатого. Именно эта борода, за которую ухватился Дима, чуть не привела к массовой драке. Нам еле-еле удалось предотвратить конфликт, объяснив байкерам, что Дима служил в ВДВ и прошёл Чечню, где в одном из боёв из всей его роты остался лишь он один. С тех пор, к растительности на лице мужчин, у него особое отношение. А уж тем более, под шофе. Любители бород, кожи, пива и транспорта промеж ног, подошли к этому факту с пониманием. Конфликт бородатых и безбородых завершился братанием и чоканьем всё тем же пивом.

Ночевали мы в джипе, расположившись вместе с собакой на заднем сидениье. Уже на следующий день мы узнали, что Алексей Фонарёв ночью вывез из болота голодных и замёрзших участников. Машины же пришлось бросить. Что творилось на этом спецучастке, я не знаю. Из скупых строк, выложенных  Сергеем Кулдо, можно понять, что там была полная жо…па.  Мы же, сладко спав, обо всём этом не знали. Всё это открылось лишь на следующий день, когда, натянув сапоги, мы пробрались к тем, кто решился бросить вызов болоту. Я не стану распространяться об этом, так как, выложенный Алексеем видеоролик расскажет об этом намного красочнее меня. Скажу лишь только, что достать машины из болота имевшимися у нас средствами не представлялось возможным.

 На наше счастье, как я уже писал, места эти были Димиными охотничьими угодьями, а потому, он съездил к своему другу, хранителю здешних мест, леснику  Сергею и пригнал «ГАЗ – 66». Этот настоящий проходимец, несмотря на то, что передний мост у него не работал, легко выволок всю вереницу джипов, предварительно вместе связанных. Вот так закончилась эта гонка.
 
А потом было награждение и раздача призов. К нашему удивлению, мы с Димой заняли первое место. Но, единодушно уступили его команде Сергея «Карась». Эти, «в усмерть упоротые» пацаны, на такой же  «табуретке», которых, насколько я помню,  все называли «наркоманами», добрались таки до того самого трактора. Их грязных, голодных и мокрых уже ночью привезли в лагерь, где повалившись от усталости на пол, они там же и переночевали. И хоть они, естественно, не уложились в регламент, им, за упорство и волю к победе, присудили первое место. Что, конечно же, было абсолютно правильно. Мы получили призовые топоры и грамоты. Отмыв джип от слоя грязи, я установил его на багажник рядом с лопатой,  как память о той гонке. И в течение всех этих лет, когда я снимал его, чтобы нарубить дров, он не жёг мне рук позором незаслуженной победы… в отличие от более совестливого Вадика.

Вот, кажется, и всё…

Пойду гулять с собакой…

[Соловьев Юрий]

Мой компьютер первым не выдержал "самоизоляции", приказав долго жить и держать оборону в одиночку.
- На кого ты меня покинул, - вырвался истошный крик из моей груди, - как я буду без тебя в эти трудные дни безысходности?
Рыдая, я упал на клавиатуру. Компьютер молчал, глядя на меня почерневшим экраном монитора.
Но у меня ведь есть старый ноутбук, созданный ещё в прошлом веке. Его подарил мне мой друг и я когда-то пользовался им на даче. Хоть бы он включился, молил я, втыкая, чисто интуитивно, разнообразные приблуды в его узкие бока. Поймает ли он интернет? По вай-фаю - ноль. Я выдёргиваю кабель из мёртвого тела стационарного компьютера и дрожащими руками погружаю его наконечник в подходящее гнездо. Есть! Слава Богу! Жизнь не оборвалась на полу вздохе, на полу самоизоляции.
 
Правда, здесь нет многого, что было у меня в рабочем компьютере. Не смогу выложить вторую часть фотографий: в ноутбуке нет программы переноса фотографий с фотоаппарата в компьютер. Не смогу выложить продолжение рассказа про пожарных: он - в "памяти покойного". Да ещё, наверное, много  чего.

Что могло случиться? Я его отключил, как обычно. Пошли пообедали. Я решил выложить фотографии. Включил. На мониторе загорелась заставка и...и всё. Темнота. На компьютере горит зелёный огонёк и издевательски моргает красный. Но, самая большая беда в том, что мой друг, во всей этой кухне понимающий, застрял на своих газовых приисках на Севере дальнем...

[Соловьев Юрий]

Наши девчонки из любого мероприятия могут извлечь выгоду. В интерьере охотничьего зала.



А "Доктор Дизель? Да с удовольствием.

[/url]

Мне не стало хватать его только сейчас, когда он не вернулся из боя. Верный друг Алексея. Они прошли вместе огонь, воду и медные трубы. По ком он воет сейчас?

[/url]
[/img]
Да, Витёк, это ты у себя на море в Янтарном король. А здесь, ты просто...

[/url][/img]
[/url]

Я бы её продал. Да кто же её отсюда вытащит?

[/url]
[/img]
[/url]

А наш русский мужик, как работать не в мочь, так затянет родную "Дубину". Эх, "Дубинушка", ухнем, эх, родимая сама пойдёт. Не идёт, зараза, сколько не ухай.

[/url][/img]

Вот он, наш спаситель.

[/url][/img]

А вот и награждение.

[/url]
[/img]
Мы на пьедестале почёта. Теперь мы, Дима, с тобой дровосеки.

[/url]
[/img]

А теперь самое трудное. Ты это заслужила.


[/url][/img]



Слава Богу, в ноутбуке оказалась программа скачивания фотографий.